Двумя сутками ранее
Приличных девочек воспитывают в строгости.
Стремясь вырастить истинных и послушных леди, родители отправляют собственных чад по школам благородных девиц при монастырях, и через десять лет получают кроткую лань, не способную даже глаза поднять выше собственного роста.
Мой же отец посчитал такой подход полной чушью.
Будучи владельцем крупнейшего портового города, лорд Антуан де Сент сразу после моего рождения приказал девочку спрятать от чужих глаз и воспитывать так, чтобы ему не было за меня стыдно.
Уверена, в глубине души он надеялся, что мать подарит ему еще и сыновей, но, увы, не случилось. Мать скончалась от чахотки, когда мне было три, и тогда моим воспитанием занялась мадам Роксан — лучшая подруга матери и истинная стерва во плоти. Она много курила, любила дорогие наряды, украшения и ненавидела большинство мужчин.
Не знаю, как именно отец уговорил ее покинуть город, уехать в глушь ради воспитания мелкой девчонки, но я была ему благодарна за это. При всех своих недостатках Роксана всегда обладала некой циничной житейской мудростью.
В провинции, у черта на куличках, где мы поселились под чужими именами, никто даже подумать не смел, что девочка-сорванец Беллатриса дочь истинного лорда.
В то время как мои сельские подружки, с которыми мне позволяла общаться мадам Роксана, ходили по воскресеньям в церковь и учились ручному труду, мне преподавали танцы, этикет, математику, стрельбу и немного бытовой магии, к которой у меня обнаружились слабые способности.
Отец же приезжал редко, хорошо, если раз в полгода, но каждый его визит для меня был целым событием. Очень быстро я поняла, что такое положение вещей в моей жизни не случайно — врагов у лорда де Сента было много, а вот из наследников лишь я.
— Твоему отцу следовало бы завести сыновей от другой женщины, — неоднократно поговаривала мадам Роксана, особенно вечерами, когда употребляла бокал-другой вина. — Но он слишком любил твою мать, так что тебе повезло, Беллатрис. Когда-нибудь ты унаследуешь целый город, да еще какой…
Я жила мыслью и уверенностью в этом, хотя слухи даже до нашей провинции доходили разные и противоречивые.
Так однажды в одной из газет я прочла о лорде Кроули — молодом, амбициозном, с кучей денег, метившем на место моего отца, у которого нет наследников и который уже немолод.
Помню, тогда скомкала газету и хотела выбросить, но передумала. Разгладила и спрятала в укромном месте, чтобы, когда приедет отец, спросить у него напрямую, что все это значит.
Тогда-то я и услышала о завещании, в котором указано мое имя, и о том, что если что-то случится, то тогда все узнают о моем существовании. Я стала козырем в рукаве собственного отца.
Признаться, мне нравилось думать об этом, чем-то даже льстило.
Годы тем временем шли, мне минуло девятнадцать. Мои подруги повыходили замуж, и скучное существование в провинции мне порядком опротивело. Хотелось уже побыстрее выбраться из этой скорлупы и зажить настоящей жизнью.
В этот момент я и получила письмо от отца — собираться в город. Он ждет. Появились важные новости, которые я срочно должна была узнать.
В тот же вечер я и мисс Роксана выехали в Локшер и через трое суток пути добрались до города. Несмотря на поздний закатный час, жизнь тут кипела, туда-сюда сновали люди, из окон таверн слышались пьяные песни, лилась музыка, и все это тонуло в пыли, поднятой многочисленными лошадьми и экипажами.
— Сядьте ровно, Беллатрис, — строго произнесла мисс Роксана. — Вы торчите в окне, будто глупый пудель. Разве так пристало вести себя будущей владелице всего этого?
— Прошу прощения, — я отстранилась от окна. — Это все любопытство.
— Там нет ничего интересного, — скучающе произнесла женщина, чиркая зажигалкой, чтобы поджечь одну из сигарет, которые она смолила по десятку в день. — Простые люди, ничем не отличающиеся от тех, с кем вы провели все свои годы.
— Но их так много…
— Разве это фактор? — лениво спросила Роксана. — Разве этому я вас учила?
— Нет, — отчеканила я. — Важна лишь суть. Зная суть, можно постигнуть смысл вещей, а значит, управлять ими.
— Вот именно, — кивнула она. — Это бедняки, крестьяне — их потребности низменны, и, если их иногда удовлетворять, они будут спокойны и лояльны к вашей власти. Главное, не давать слишком многого и не отбирать, в противном случае эти люди имеют свойство наглеть или устраивать восстания.
Дальше поехали молча, хотя я украдкой и косилась в окно.
Так миновали несколько кварталов, пока карета неожиданно не встала.
В окно было видно, что впереди собралось множество людей, которые чего-то ждали.
Через пару минут такого бессмысленного стояния мадам Роксана не выдержала.
— Что там такое? — выглянув в окно, крикнула она вознице.
Но ответ, даже если он и был, мы не услышали.
Толпа взревела и принялась скандировать:
— Лорд Кроули! Да здравствует лорд Кроули!
В этот раз свое любопытство я не сумела пересилить и выглянула, отведя в сторону вторую занавесь.
Толпа, мешавшая нам проехать, радовалась и улюлюкала, пропуская другой экипаж — открытую колесницу, в которой стоял молодой мужчина и приветствовал собравшихся, подняв руку с тростью. Он был молод и действительно притягателен. Красивое лицо, обаятельная улыбка. Женщины из толпы бросали в него цветами и буквально млели в попытке поймать его взгляд.
— Хорош, черт, — услышала я полушепот мадам Роксаны. — Беллатрис, сядьте на место!
Пришлось подчиниться, тем более что загадочный лорд уже проехал мимо и толпа начала расходиться.
Наша карета двинулась вперед.
— Лорд Кроули, — задумчиво произнесла я, понимая, что это имя мне знакомо из газеты.
— Конкурент вашего отца, — строго произнесла Роксана и закашлялась, а когда прекратила, договорила: — Не вздумайте поддаваться его обаянию, Беллатриса. Этот человек ваш враг и другом никогда не станет.
Я согласно прикрыла глаза, и наш путь продолжился далее.
— Дом вашего отца, — произнесла Роксана через несколько часов пути, когда я уже отчаялась доехать до конца.
Этот город Локшер оказался просто огромным, даже не верилось, что всем этим может владеть мой отец и когда-нибудь смогу и я. А ведь мы проехали всего половину, оказавшись ровно в центре у огромной четрехэтажной резиденции.
Роксана переговорила о чем-то с охраной, показав им письмо с печатью лорда, после чего нас пропустили на территорию.
— Куда теперь? — спросила я, когда карета остановилась у огромного крыльца с уходящими вверх ступенями.
— К вашему отцу, разумеется, — ответила женщина, спускаясь с порожка экипажа и наконец выпрямляясь в полный рост и вдыхая воздух полной грудью — Наконец-то город. Как же я по нему скучала!
— Ты с ума сошла!!! — мой отец рвал и метал, расхаживая по кабинету из стороны в сторону. — Привезти Беллатрис сюда! Без моего позволения!!! Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергла девочку?Его крик, казалось, отдается у меня в ушах, и невольно мне захотелось втянуть голову в плечи, лишь бы он не ругался. Лишь воспитание и умение ровно держать осанку не позволили мне этого сделать.Роксана тоже ощущала себя не в своей тарелке. От нервов она уже скурила три сигареты и теперь поджигала четвертую. Потому что едва ли не с порога, как только мой отец увидел нас, вначале побледнел, принялся кричать, а после и вовсе утащил в кабинет, захлопнув за нами двери.— Лорд де Сент, — начала женщина, — но ваше письмо. Я бы никогда не осмелилась самостоятельно нарушить ваши приказания.— Что еще за письмо?Роксана протянула конверт отцу, тот схватил его и грубо распечатал, едва не разорвав по краям, мучительно всматрив
Карета продолжала трястись по извилистой дороге и ухабам. Это для задницы Кроули только начало поездки, для меня же дорога будто никогда и не заканчивалась. От выезда из деревеньки до Локшера, а теперь в столицу — в экипаже с убийцей.Я вспомнила тень из кабинета отца, укравшую бумаги на мою жизнь. Вполне возможно, что сейчас завещание было где-то совсем рядом, а я просто не могла его достать.И еще эта чертова трость. Я смотрела, как Кроули вертит ее в руках, помнила, что сделал артефакт с моим отцом, и уговаривала себя — лучше не глупить.Месть — блюдо, которое подают холодным и с кровью. С кровью этого подонка, разумеется.— Вы опять странно на меня смотрите, аббатиса, — произнес лорд.— Возможно, это мой обычный взгляд на жизнь, — парировала я.— Слишком уж злобный для представительницы самого миролюбивого монашеского ордена.Я опустила глаза. Неужели все настолько очевидно? И тем не
С чтением я покончила лишь тогда, когда за окном потемнело ровно настолько, что я не могла различить ни буквы.Кроули разговоров со мной больше не заводил, видимо, счел, что еще вечером успеет наговориться настолько, что я у него в печенках засяду. И был полностью прав: Святое Писание оказалось все же занятной штукой, а его витиеватые фразы я решила истолковывать полностью в своих интересах.Сказано быть с Кроули всегда — я так и сделаю. Нет ничего более интересного, чем портить жизнь собственного врага. Если понадобится — стану стоять даже под дверью уборной, лишь бы стереть наглую ухмылку с этого напыщенного лица.Я в очередной раз за поездку разглядывала Кроули, но в этот раз стараясь тренироваться делать это не столь злобно. Зеркала у меня, к сожалению, не было, но, судя по тому, что сам лорд в этот раз не отпускал язвительных замечаний, мой взгляд выглядел вполне нейтральным.— Устали от изучения богословских тем? — поинтересо
Передо мной стояла тарелка с ароматным жарким из овощей и мяса птицы, бокал вина и душистый, только что из печи, слоеный пирог в качестве десерта.А уж какие вокруг витали ароматы! Я не могла думать ни о чем другом, кроме как о еде.Руки сами потянулись к приборам, а после вонзили вилку в аппетитную картошечку.— А как же молитва? — вскинув брови, поинтересовался Кроули, сидящий напротив.Стервец в отличие от меня никуда не спешил со своей жареной перепелкой и все еще возился, заправляя салфетку за воротник.Вот гад! Он что, специально это делает, чтобы я подавилась от неожиданности и умерла прямо тут?— Я произнесла ее мысленно, — с усилием проглотив первый кусок, ответила ему. — Но если вам очень необходимо, то дозволяю прочесть ее вслух, а я с удовольствием послушаю.— Может, я вам и исповедоваться буду тоже мысленно? — предложил Кроули, наконец принимаясь за разделывание свое
Утром я резко открыла глаза.Показалось, что проспала целую вечность, но на деле, едва взглянув в окно, поняла — на улице только рассвет.Кроули в отличие от меня продолжал спать, разве что храпеть перестал. Решив воспользоваться этим, соскользнула с кушетки и сбежала в ванную переодеться обратно в аббатису.А заодно, раз представилась возможность, вытащила наконец из сокрытого в полах рясы специального кармашка документы — сертификат личности и духовную грамоту.В первом нашла свое полное имя и возраст, а во втором, под личной подписью главенствующего отца, был утвержден мой статус аббатисы и принадлежность к ордену.Так я наконец узнала, что “мое” имя — Эрнеста де Латисса и мне без малого сто семьдесят три года, судя по дате рождения… Вдобавок выяснилось, что в монахини я постриглась в свои восемнадцать и с тех пор продлевала у преподобного отца право на омоложение уже семь раз.
В карете трясло нещадно. Кроули приказал свернуть с основного тракта, чтобы заехать к источнику Правосудия, а дорога к нему оставляла желать лучшего.— А ничего поближе не нашлось? — спросила я, когда колесо наехало на очередную колдобину и меня подкинуло макушкой в потолок. — Вы же сами сказали, что желаете побыстрее попасть к королю, а лишний крюк в сорок миль только задержит нас.— Успеем, — упрямо ответил Кроули, возвращаясь к изучению карты королевства. — Это единственный открытый источник для посещения в этой провинции. — Как раз доберемся к обеду.Я устало вздохнула. Спорить бесполезно, да и не в моих интересах. Кроме того, источник Правосудия — это было и в самом деле весьма интересное место. Испивший чудесной воды из кубка отвечал правду и только правду на любой заданный вопрос.Но и минусы у этой “сыворотки правды” были — действовала она буквально полминуты, а после у человека обр
Я пребывала в полной растерянности.Как же так? Что я упустила? Где ошиблась?Может, Кроули не лично убил моего отца, а нанял кого-то?Но эту мысль я тут же отмела, не стыковалась эта версия с тем, что я видела.Мой батюшка точно знал, кто за ним пришел, ведь разговаривал с ним на равных, и Тень явно знала, что отвечать.Но если не Кроули, тогда кто?И что в таком случае делаю я в этой карете?Выходило, что убийца моего отца по-прежнему мог находиться где угодно и я ничего о нем не знала, зато тратила время на игру в преподобную.Разве не логичным было бы прекратить мое путешествие прямо сейчас?Сойти с кареты в следующем городе и покинуть Кроули, сославшись на неотложные дела?Правда, что-то подсказывало — теперь лорд меня не отпустит.С его жаждой породниться с королевской семьей, аббатиса ему просто жизненно необходима, тем более проверенная водами волшебного источника.С другой стороны, мож
К утру земля просохла и лошади смогли продолжить путь.Наша карета вновь следовала по проложенному пути с редкими остановками по нужде и для перекуса.Так мы остановились для позднего завтрака в одном из трактиров, хозяином которого оказался мужчина, поглядывающий на меня странно и подозрительно.Его взгляд меня откровенно напрягал, Кроули же был занят едой больше, чем поведением трактирщика.Наконец я не выдержала.— Этот мужчина на меня странно смотрит, — полушепотом произнесла я.— Ну так прокляните его, наложите епитимью[1], — не отвлекаясь от тарелки с жареной яичницей и овощами, подсказал лорд. — Или что там обычно принято делать у вас в ордене в таких случаях?— У нас в ордене, как вы выразились, никто друг на друга не смотрит так, что кусок в горло не лезет.То и дело я нервно косилась на трактирщика, а тот на меня. Я пыталась прочесть хоть что-нибудь в его взгляде, но не выходило.