Вся следующая неделя прошла довольно однообразно. Мы с Романом никуда не бежали, не летели и не плыли. Просто спали, ели, пили. Смотрели огромный телевизор, который реально выбивался своей явной дороговизной в противоположность остальной скромной обстановке дома. Конечно, я в основной массе не могла понять, о чем идет речь в новостях и всяких ток-шоу, но зато мне неожиданно понравилось смотреть старые голливудские мелодрамы и боевики на португальском и испанском, одновременно предаваясь собственным размышлениям. Роману, похоже, вообще было плевать, что вещает зомбоящик. Большую часть времени он либо, хмурясь, что-то обдумывал, уставившись на меня своим нечитаемым взглядом, особенно после того, как с кем-то говорил снаружи, либо дремал, восполняя дорожный недосып, либо занимался приготовлением пищи.Дело в том, что мой желудок отказался наотрез находить общий язык с местными яствами из морепродуктов и черес

Назвать мое чувство удивлением было бы неправильно. Потому что мозг работал слишком напряженно в первый момент, лихорадочно выискивая в окружающем пространстве опасность и в тоже время стараясь не выпускать из поля зрения Главу, чтобы испытывать еще и какие-то эмоции. То, что держу в подрагивающей вытянутой руке пистолет, направленный в сторону мужчины, осознала, только когда его непривычная тяжесть отозвалась легкой болью в руке. И тут же пришла отвлеченная мысль – как эти герои боевиков умудряются следить за окружающей обстановкой, оценивать противника, идеально целиться из пушек в разы больше моей и еще вечно куда-то бежать, сохраняя при этом выражение спокойной сосредоточенности на лице и не забывая двигаться впечатляюще и грациозно? У меня вот не хватает даже способностей оглядываться по сторонам и при этом направлять ствол становящегося все тяжелее пистолета в сторону Главы. А уж о построении каких-то стремительных стратегических планов и

РамзинВремя до рассвета, казалось, растянулось до мучительной бесконечности. И отмерялось оно не минутами и часами, а количеством кругов, которые я намотал по огромной роскошной спальне люкса на самом верхнем этаже престижного отеля. Всю дорогу сюда я держал обмякшее тело Яны на руках и, не решаясь тревожить ее неожиданно приключившийся сон лишними прикосновениями, просто вдыхал, нюхал, как оголодавший зверь, ее волосы и кожу. И еле сдерживал наше с драконом примитивное желание натурально зарычать на каждого, кто слишком приблизится. И это было не просто проявление инстинктивного собственничества. После спонтанного фаер-шоу с выжиганием паразита из брата, устроенного Яной, волны страха и злости были направлены на нее со всех сторон. Спецназовцы, хоть и находились под контролем мааскохии, все равно были близки к панике после увиденного. Но они были меньшей проблемой, потому что свою функцию уже исполнили, так что пора им убир

Откинула голову, подставляя шею под уверенные, но незнакомо нежные касания губ Игоря. Это так не похоже на его обычные жалящие поцелуи-клейма. Язык пробовал, смаковал меня, а не обжигал, как было всегда. Блуждал по коже медленно, никуда не торопясь, явно лишний раз желая подтвердить, что наше время вместе может длиться бесконечно.– Ты еще голодна? – А вот голос не поддавался контролю. В нем натянутой до предела струной звенело нетерпение, пытающее его слишком долго.– Нет… Уже нет, – просипела в ответ, также не в силах заставить голос повиноваться. – Но нам нужно поговорить…Какого черта? Кому сейчас нужны эти разговоры?– Не нужно! Не сейчас! – струна оглушительно лопнула, и тихий голос Игоря – уже властное

Я лежала, уткнувшись взглядом прямо в центр широкой груди Рамзина. Просто дышала его запахом. Он пах собой – потом, сексом, еле уловимым оттенком своего парфюма, который теперь почему-то не раздражал. И еще мною. Наши ароматы переплетались в моем расслабленном сознании и виделись мне причудливо красивой сложной живой вязью пульсирующих сверкающих нитей, которая сплошь покрывала наши тела единым, видимым только мне потрясающим рисунком.Моя голова на плече Игоря, сильные руки вокруг меня, окружают и заключают в клетку, а волосатые конечности переплетены с моими ногами. Прямо идеальная картина, которая наверняка должна была ранее вызвать у меня острый приступ раздражения, заставить ощутить себя почти в западне чрезмерного присутствия в моем личном пространстве. Но вместо этого чувствовался только покой. Именно так. Не какое-то там искрящееся фейерверком счастье и неземное блаженство, о каком любят разг