Алиса Селезневская
Я с тревогой поглядывала на сидящего рядом мужчину.
Данила, судя по расфокусированному взгляду, откровенно “плыл”. А еще он очень страшно кашлял. Сильно, с надрывом… даже жалко становилось, так как я прекрасно помнила, как дерет горло в таком состоянии.
Но еще более жалко становилось себя, потому что появилось подозрение: так просто избавиться от Ворошилова не получится. Он больной, одинокий, с копейками в кошельке и отсутствием жилья.
Куда он пойдет?
От осознания неизбежности неприятностей мне плакать хотелось! Больше всего на свете я желала передать заботу об этом золотом мальчике кому-то другому и забыть обо всем, как о страшном сне!
Пока я предавалась унынию, мы успели доехать до места назначения.
Выйдя из такси, я оглядела красивые старинные дома и поежилась. Тут даже вывески были не кричащими, а сдержанно-благородными. Клиника, нотариальная контора, како
Данила ВорошиловДень ее выходного прошел как в тумане. Я часто проваливался в сон, а когда просыпался, мечтал снова уснуть – настолько неказистой была реальность. Болезнь поедала меня изнутри, и это был не бронхит, поставленный дорогим доктором, а ненависть. Я ненавидел всех тех, кто заставил влачить столь жалкое существование. Начиная от главного бухгалтера и заканчивая Вронской. Маленькая дрянь посмела оскорбить меня и Алису, и она тоже должна была ответить.План медленно проявлялся в моей голове, как фотография в затемненном помещении. Ему нужно было время, чтобы обрести четкие очертания и краски, но в целом я уже представлял, как и что буду делать.Да, меня опустили на самое дно, но они забыли, кто я и какими знаниями владею. Я с легкостью воспроизводил в памяти все схемы ухода от налогов Вронского, помнил, какие нехорошие штуки проворачивал в свое время Куйбышинский –
Алиса СелезневскаяОн меня бесил.Одним своим присутствием. Дыханием, движениями… обликом! Данила Ворошилов смотрелся в моем доме как боксер на сцене театра. Нечто чужеродное и раздражающее.Я искренне старалась не обращать внимания и жить, как жила до появления этого типа, но сказать оказалось проще, чем сделать. Вот и сейчас. Сижу, читаю, всеми силами стараюсь вникнуть в перипетии знакомого вдоль и поперек сюжета, а… не получается! И все потому, что некоторым приспичило пообщаться.Слава богу, Ворошилов оказался хоть и гадом, но гадом понятливым. Он отвернулся к стене и, судя по ровному, глубокому дыханию, быстро уснул.Как ни странно, после этого мне не стало спокойнее. Сосредоточиться на книге так и не получалось, потому, помаявшись, я решила тоже отойти в царство Морфея.А ночью меня разбудили стоны и бессвязный шепот.Сначала я распахнула глаза, прислушиваясь к странным звукам
Данила ВорошиловСегодняшняя ночь оказалась той самой заветной ложкой меда в бочке дегтя, которая помогла мне увидеть свет в конце туннеля.Все не так уж плохо. Говорят, в старину даже приговоренным перед казнью давали немного опиума.Алиса же мой анестетик. Пусть в моем сне, пусть она про это и не знает.Почему-то мне казалось, что я надолго запомню время, проведенное в ее доме, и пронесу это через годы, как пример самоотверженности.Но сейчас мне пора было уходить. И так задержался.Перед этим я прогулялся в магазин и сгреб там запас еды по крайней мере на неделю. Хотелось побаловать сказочную нимфу, пусть даже и такими мелочами.Она, очевидно, удивилась, когда я сказал, что уезжаю, но судя по искрам на дне глаз, еще и обрадовалась.А вот идея вместе выйти оказалась откровенно так себе. Словно цепляние за соломинку.Я не горел желанием ехать до аэропорта на общественном транспорте,
Алиса СелезневскаяОчередной рабочий день не должен был выделяться чем-то из серой массы предыдущих. Я занималась с Гошей, кормила его, слушала упреки грымзы и пила горячий чай в маленькой кладовке, переквалифицированной несколько лет назад под кухоньку…И все бы ничего, да только обыденность диссонировала с моими мыслями. Я делала все по привычке, автоматически и не задумываясь. В то время как глаза смотрели куда-то вдаль, ни на чем конкретно не фокусируясь, руки интуитивно двигались, а рот открывался, продолжая отдавать команды, хвалить Гошу за успехи и отвечать на вопросы коллег.– Селезневская, – кажется, не первый раз позвала меня Зоя Григорьевна, – мне можно начинать уборку? Или как? Ты чего?– Да. – Я кивнула, поставила на столик успевшую остыть чашку чая. – Задумалась что-то.&ndas
Данила ВорошиловВ Мурманск я вернулся за полночь, заселился до утра в одну из дешевых гостиниц, едва дополз до кровати и рухнул в объятия Морфея.Всю ночь мне снилась Алиса, укоризненно глядящая на меня и заявляющая, что это я во всем виноват. Я пытался оправдываться и за океанариум, и за свое поведение, но она отмахивалась, говорила, что я идиот и виноват в чем-то еще. К концу сна Алиса чудесным образом превратилась в моего лечащего доктора и выдала:– Антибиотики нужно принимать весь срок без перерыва. Семь дней!В этот момент я проснулся.Огляделся по сторонам и рухнул обратно в подушки.Настенные часы показывали полвосьмого утра, а мой мозг осознал, что лекарства вчера я забыл у нимфы дома.Точно придурок!Я даже новые не мог в аптеке купить, потому что не помнил названий, а все рецепты забрала девушка.– Ворошилов, ты круглый идиот, – вслух произнес я и принял
Алиса СелезневскаяСердце колотилось, как бешеное. Билось о ребра в попытке проломить грудную клетку, а по телу, напротив, растекалась сладкая истома. Она никак не желала проходить несмотря на то, что кожу вроде как выстудил уличный холод.А еще я никак не могла заставить улечься искристую, совершенно иррациональную радость. Она волной поднялась во мне в тот момент, когда Данила появился в дверях парилки и, несмотря на мой возмущенный визг, сейчас по-прежнему пенилась и бурлила где-то у горла.Это было правильно, когда он уехал. Это было единственным верным решением, но… после этого дом, с которым я практически сроднилась, внезапно стал каким-то пустым. Чего-то уже не хватало.Я понимала, насколько глупо выглядят мои мысли, но ничего не могла с этим поделать.Забежала в дом, лихорадочно стягивая кофту на груди и пытаясь дыша
Данила ВорошиловНе поверила. И неудивительно, наверное.Я и сам не знал, что именно заставило меня сегодня приехать. Что именно притащило с другого конца города из теплой, уютной квартиры, которую я снял, выселившись из отеля, под двери океанариума. Что именно заставило купить какао, думая, что Алиса наверняка устала после рабочего дня. Что именно заставило выбрать именно этот нежный, почти детский напиток, а не другие, более классические и претенциозные.Просто ноги несли меня к этой женщине, сшибая все на своем пути и не согласовывая это с головой.В общем, сейчас в этой машине сидело два абсолютно удивленных человека. И никто из нас не смог бы дать внятного объяснения происходящему.Когда я озвучил “благодарность”, то Алиса лишь кивнула с остановившимся взглядом и вновь отпила из стакана. Глядя на ее розовые влажные губы, я едва успел затормозить на светофоре. Ага, только в аварию не хватало поп
Алиса СелезневскаяПаника накатывала на меня десятибалльной волной, начисто сметая на своем пути разум. Я смотрела на то, как горит мой дом, и чувствовала себя так, словно пламя пожирало не столетнюю древесину, а мое тело. Меня. Словно это мои ноги чернели и обугливались, будто в мое горло проникал удушливый дым, выбивая слезы из глаз.Соленые капли катились по холодным щекам, расчерчивая их горячими, влажными дорожками, которые с нажимом стирал Ворошилов, пытаясь что-то мне втолковать.– Алиса, это всего лишь дом. Да, дорогой и важный, но у тебя есть ты… И пока у тебя есть ты, всегда можешь начать заново. Все обязательно будет хорошо!Он говорил-говорил, пытался втолковать, убеждал и даже тряс, заставляя меня прийти в себя и перестать тупо пялиться на охваченный огнем дом. На охваченную огнем жизнь…– Алиса!В уши ввинтился особенно громкий крик Данилы, который словно прорвал к